Когда речь заходит о провалах стартапов в Узбекистане, мы снова и снова возвращаемся к вопросу о необходимости создания и развития стартап-экосистем. Самое популярное решение на сегодня – адаптация международного опыта. Значительный прорыв в этом направлении сделал Израиль. О том, как работает экосистема страны и что может перенять Узбекистан, ICTNEWS рассказали Зухра Абдурахманова, руководитель проекта «Акселератор бизнеса GROUND ZERO» и Хикмат Абдурахманов, сооснователь GROUND ZERO.
З. А.: В марте текущего года я приняла участие в курсе Startup Accelerations in the Entrepreneurial Ecosystem. Эта программа финансируется со стороны МАШАВ – израильского агентства, которое оказывает помощь развивающимся странам. Для потенциальных участников объявляется конкурс, и желающие подают заявки, после чего с ними проводятся интервью. После этого вы становитесь участником МАШАВ-курса. Данная программа покрывает все расходы внутри страны, включая визу, кроме перелета.
В ходе курса мы посетили акселераторы, венчурные фонды и министерство инноваций Израиля (Innovation Authority). Сложно выбрать какой-то один акселератор, каждый из них был уникален. Например, международный Maschallenge Israel, в который могут в принципе попасть даже наши проекты. Также стоит отметить отличный акселератор при университете Технион и уникальный коворкинг-центр WeWork при Microsoft ScaleUp.
О проекте Microsoft ScaleUp нужно упомянуть отдельно. Это акселератор и инкубатор, работающий по отработанной схеме. Ты приходишь с идеей, взращиваешь ее до MVP (minimal value product) и выходишь на рынок. Когда мы были в компании Viola Ventures, нам рассказали, как отбираются стартапы для инвестирования. Большое внимание обращают на то, из какого акселератора вышел проект. Например, если стартап из Microsoft ScaleUp, то инвесторы в нем уверены. Акселераторы отвечают за качество проекта, поскольку каждый продукт взращивается и тестируется в их лабораториях.
Стоит уточнить, что стартапы – это проекты с инновационным подходом, например, TechTransfers или IoT. Стартап может разрабатываться в любой отрасли, где применим инновационный подход. В Израиле стартаперами в основном становятся инженеры после 35 лет. Израильтяне оканчивают школу, проходят армию и уже после армии и университета запускают свои стартапы. После 35 лет у специалистов уже есть определенные связи, более зрелые идеи и академический бэкграунд, которым они обзаводятся в стенах университетских лабораторий. На одной из панельных дискуссий экспертами выступали в основном выпускники Техниона, и это очень показательно.
Мы также посетили арабский акселератор Takwin. Там нам рассказали, что арабам чуть сложнее запускать свои стартапы, потому что они не служат в армии. В Израиле очень хорошо работает система brotherhood – если ты прослужил в армии, то сослуживцы могут стать твоими бизнес-партнерами.
Интересно было посетить Холонский институт технологий, в котором весь верхний этаж занимает лаборатория. Представители разных индустрий приезжают в этот университет за специалистами. Израильские вузы тесно сотрудничают с компаниями в реально выстроенной экосистеме, в которой участвуют государство, армия, финансовые институты (венчурные компании, фонды), международные проекты и транснациональные корпорации.
Израильские акселераторы работают на миноритарном партнерстве (как правило, они получают от 3 до 7% прибыли проекта). Взявшись за ту или иную стартап-команду, акселератор вкладывается с тем условием, что он получит свой процент. У Израиля выстроены хорошие отношения с Силиконовой долиной, откуда приезжают инвесторы за израильскими стартапами. Получается так, что в Израиле созданы все условия, чтобы взаимодействовать с компаниями США.
Кстати, в Израиле запустили стартап-визу, которая дается на два года. А если ты подключаешься к какой-либо программе Innovation Authority (находишь инвестора и подключаешься к акселератору), то ты получаешь доступ к пятилетней визе. Но для Узбекистана это пока недоступно.
Кроме того, есть государственные программы поддержки стартапов. Мы, конечно, можем договориться и подключиться к ним, но нам нечего пока предложить, потому что в Узбекистане нет стартапов именно в глобальном понимании. К сожалению, раньше у нас не было условий для развития стартапов. Это сейчас отдельно образовано министерство ИКТ, Мирзо-Улугбекский инновационный центр, создаются коворкинг-центры Ground Zero (их уже 3 на сегодня). Все идет к тому, что теперь и в Узбекистане должны взлетать стартапы. Но если смотреть в корень проблемы – у нас не осталось в стране людей, которые могут выступить с ноу-хау, т. е. необходимо их взращивать, что мы и планируем делать в стенах нашего акселератора.
Х. А.: Как нам рассказывали и как написано в книге «Нация умных людей, история израильского экономического чуда», Израиль стал стартап-нацией по ряду причин. Во-первых, это культурный фактор. История Израиля говорит о многом, основа его нации – это люди, которые жили в разных странах. И по тем или иным причинам (культурным, историческим, религиозным) они всегда были вынуждены инвестировать в себя. Мы видим, что Израиль – это страна, которая имеет серьезные связи со всем миром, потому что много евреев находится в различных странах мира, в том числе в развитых странах. Важно помнить, что США и многие европейские страны помогали Израилю в его становлении как государства.
Я примерно месяц жил в кибуце Кетура, который находится в самой южной части Израиля недалеко от Эйлата. И 90% взрослого населения этого кибуца имеют высшее образование. Когда нам рассказывали о том, в чем секрет успеха, первое, на что они делали упор, – это интеллектуальный потенциал. Израиль – это интеллектуальный потенциал и культурно-историческая закалка.
Второй фактор – это ограниченность ресурсов. Израиль – это страна, у которой практически ничего нет, кроме интеллектуального потенциала. И в суровых пустынных условиях эта страна умудряется быть крупным экспортером овощей, фруктов и прочих сельскохозяйственных продуктов.В кибуце Кетура мы видели производство водорослей и их экспорт. Килограмм переработанных одорослей стоит порядка трех тысяч долларов США. В маленьком месте с маленькими ресурсами ваша задача – производить высокорентабельный продукт.
Это важно, потому что Узбекистан – страна, в которой большой раздел экономики – это сельское хозяйство. Еще одна технология – система орошения. Проблема сохранения воды также сближает нас с Израилем. Им удается находить артезианские источники, очищать воду и даже делать ее питьевой. Они очень эффективно используют воду через капельные системы орошения.
Стартап – это не обязательно ИКТ. Он может быть технологичным, и в том числе в сельском хозяйстве. Очень важно осознание, что стартап – это экосистема, а не те ребята, которые сейчас у нас делают сайты. Их надо подключить к экономике, сельскому хозяйству, производству, чтобы на стыке рождалась синергия онлайн- и офлайн-знаний.
Одни из наиболее развитых стартап-экосистем находятся в Тель-Авиве, Хайфе, Беэр-Шеве. В разных регионах Израиля есть университеты, например, Технион, ХИТ, университет Бен-Гуриона, которые и формируют экосистему. Многие не понимают, что эта среда формируется вокруг знаний. Наши же узбекские университеты очень оторваны от этой экосистемы, но не всегда это их вина. У нас очень зарегулированная политика в области образования. Необходимо сделать университеты более гибкими и приближенными к экономике.
Что касается акселераторов, в каком бы университете мы ни были, везде есть свои акселераторы, коворкинг-центры, инкубаторы, причем несколько. Взаимодействуют ли они между собой – думаю, да, наверняка. Ведь страна должна иметь общую экономическую, предпринимательскую цепочку. Регулируется ли стартап-экосистема из центра? Скорее всего нет, это очень децентрализованная система. В Израиле даже армия достаточно децентрализована, например, генерал не будет принимать ежедневных решений в отношении рядовых солдат. Что это дает? Возможность лучшего понимания локальных ситуаций и быстрое принятие локальных решений.
Как финансируются стартапы? У них есть мощное ведомство – Innovation Authority. Главная задача ведомства – обеспечить конкурентоспособность экономики. Будет ли это сфера сельского хозяйства, моды, текстиля – неважно. Они готовы поддерживать любые технологически интересные стартапы, которые завтра дадут преимущества экономике.
В Израиле много венчурных компаний. Мы посетили одну из них – крупную организацию JVP (Jerusalem Venture Partners). Роль государства при создании венчурных фондов заключалась в том, чтобы пригласить крупных игроков и дать им определенный процент денег. В результате они помогли венчурным компаниям встать на ноги.
Кроме того, сейчас во всем мире внедряется система управления рисками (Risks based approach). Это не означает, что устанавливается тотальный контроль за всем и вся. Предприниматель сдает отчетность, и ведомство не проверяет ее тотально, оно смотрит документы на основании выборки. Например, в случае, если показатели отчетности пошли вверх или вниз относительно среднеотраслевых стандартов.
Особенность израильской стартап-экосистемы – это доверие к рынку, децентрализованность, отсутствие приоритетных отраслей и невмешательство. В итоге так получилось, что Израиль традиционно силен в области медицины, туризма, кибербезопасности, вооружений.
У нас стартап-экосистема пока в зачаточном состоянии, тогда как в Израиле она очень развита. Какой выход у стартапов в Израиле? Он обеспечивается R&D-центрами (центрами исследований и разработок). Эти центры формируются вокруг акселераторов, университетов и позволяют тестировать первичные проекты. Там есть специалисты, которые проверяют идеи. Почему стартапы выкупаются на ранней стадии? Они покупают специалистов и включают их в свои R&D-центры.
В Узбекистане однозначно прижился бы опыт Израиля в области сельского хозяйства, ирригации, здравоохранения, образования и всех сфер, где ограничены ресурсы и схожи климатические условия. Исторически у нас была очень хорошо развита научная деятельность. Например, в текстильной сфере, машиностроении, ирригации она была развита даже по мировым меркам. Я думаю, у нас есть все шансы это сделать. Единственное – нужно развивать рыночную экономику, уменьшать госсектор, повышать конкуренцию. Вкладывать в мозги. Недавно я как раз делал презентацию по этой теме. В Ташкенте есть 39 институтов. Это здорово, но среди них – ни одного частного.
Нам также не хватает готовности идти на риск – боимся совершить ошибку. Такой подход нужно менять. Необходима поддержка экспертов, менторов. Нужно больше диалога между государственным и частным сектором. Следует помогать частному сектору не льготами, а улучшением условий работы. Например, можно упростить процесс сдачи отчетности. Нужно развивать международные отношения, создавать связи с университетами. Увеличивать технологичность в традиционных сферах бизнеса. Скорее всего в этом плане мы ничего нового не придумаем.
Недавно мы встречались с послом Израиля и заместителем главы программы МАШАВ и договорились о сотрудничестве на ближайшие 2-3 года. Мы внесем предложения и будем приглашать экспертов для краткосрочных и среднесрочных программ, проводить совместные конкурсы для предпринимателей. У МАШАВ есть три приоритетных отрасли, одна из которых – инновации. И мы будем усиливать это направление как для МАШАВ, так и для нашей страны. Это не просто разовое приглашение эксперта, а целая стратегия, которая поэтапно будет формировать качественные инновационные проекты.
